Екатерина Лунная - Наперсница[СИ]

Искорка, словно почуяв мое желание, спланировала на пруточный шалашик, повертелась внутри него и вдруг взметнулась настоящим, живым, опаляющим пламенем. Я с пронзительным визгом отшатнулась, прикрывая лицо, но все равно ощутила волну жара, прокатившуюся по всему телу.

— Ой, прости! — легкомысленно повинилась Ирра, с улыбкой осматривая дело рук своих. — Я нечаянно, с огнем еще не освоилась.

Хотелось сказать очень много нелицеприятных слов, да. Они так и рвались с языка, колко задевая нёбо. О беспечности, эгоизме и безответственности. Как будто мне пристало поднимать такие темы в упрек человеку, который значительно старше меня! Я, наоборот, должна прислушиваться и брать пример, но никак не читать морали!

Однако воспитание победило и на этот раз. Науку выдержки и долготерпения во мне растили долго и планомерно, не забывая приводить примеры пагубности таких привычек, как вспыльчивость и сквернословие.

И я вдруг осознала, что невоздержанность и горячий нрав — это действительно привычки, прорехи в воспитании, но никак не черты характера, которые можно только принять и смириться. Этим и отличаются аристократы от простолюдинов. Первые способны смирить лавину чувств, высказать негодование ровным тоном, не превращая разговор цивилизованных людей в безобразную свару. Ведь гораздо проще выплеснуть все то, что на душе мутит воду, не выбирая слов, но чем тогда мы будем отличаться от животных? Те тоже не способны обуздать первостепенные желания.

— Спасибо, Ирра, — поблагодарила я старшую подругу. — В следующий раз будь осторожнее, пожалуйста.

И спокойно продолжила свое занятие. Интересно, что там осталось от моих волос?..

Аарон, наверное, привлеченный моим визгом, неслышно появился возле нас буквально спустя пять секунд. Узрев, что ничего опасного не произошло, чуть расслабился, но, кинув взгляд на меня, озадаченно нахмурился.

— Шантель, что с вашей прической?

Я покачала головой, показывая, что не стоит по этому поводу волноваться, но воин оценил высоту пламени, скудное количество хвороста для его поддержания и покосился теперь уже на Ирру.

— Что? — удивилась та. — Я просто немного не рассчитала.

Мне снова удалось смирить свой гнев. Ну, как, как можно быть такой легкомысленной? Вроде, взрослый человек, не обделенный умственными способностями, однако стоило ощутить власть, недоступную прочим, превратилась в сущего ребенка!

— Думаю, Ирра в следующий раз будет действовать более разумно, — нейтрально заметила я, протягивая руку за котелком. Аарон подал запрошенное, но подозрительности во взгляде не убавилось.

После ужина, так же разбавленного легким стихийным баловством, я улеглась спать. Одна, поскольку Ирра с Аароном что–то обсуждали — кажется, воин поднял религиозный вопрос, по которому у иномирянки оказалось свое, диаметрально противоположное мнение.

Свернувшись зябким, дрожащим клубком, я перестала обращать внимание на экспрессивную беседу. Ночи становились все более холодными и промозглыми. Такой порой путешествовать пешими достаточно трудно — слишком много приходится тянуть на себе: одно одеяло, несмотря на скромные размеры, как оказалось, занимает чертовски много места! К счастью, оно у нас одно, и несет его Аарон, но мне и веса пары теплых вещей хватает. Поначалу тело отчаянно ныло от непомерных нагрузок, но быстро привыкло и к тяжести сумки, и к продолжительной ходьбе, и даже к ночевкам под открытым небом. Получается, человек ко всему привыкает, дай только срок…

На этой странной мысли сон окончательно меня сморил. И, наверное, я пропустила изрядную часть разговора между спутниками, поскольку с утра Ирра фонтанировала ехидством, а наш охранник отвечал ей непривычно едким тоном. К обеду доконав таким образом друг друга, они объявили негласное перемирие: Аарон теперь стоил из себя молчаливого неподкупного стража, а Ирра, демонстративно его не замечая, сосредоточилась на мне.

Я грешным делом позлилась немного на воина, но осознание, насколько глупо подобное чувство, притупило злость. Все–таки Ирра — именно моя подруга и спутница, а Аарон — действительно всего лишь наша охрана. Он и так для нас делает больше, чем требуется по договоренности, так вправе ли я ожидать от него еще и защиты от дружеских подначек? В открытую, где ни попадя, использовать свой Дар она вовсе прекратила, но с ее манерой речи и бесед хватало.

Так и получилось, что у меня тоже образовалось отнюдь не радужное настроение. Поскольку выплеснуть раздражение не позволяло воспитание и возросший уровень терпения, а игнорировать подругу — и вовсе некрасиво, отвечать приходилось короткими нейтральными репликами, контролируя каждое слово. Ведь зацепиться, как я поняла, можно за любую мелочь, поэтому с Иррой лучше всего работала тактика упреждения.

Долго это продолжаться, по сути, не могло, мы же целые сутки проводили друг с другом, не встречая других людей. А после происшествия с Мартой Аарон и вовсе посоветовал избегать всяческих поселений, наведываясь туда лишь по самым крайним нуждам.

Но вскоре, буквально через пару–тройку таких вот напряженных дней, мы наконец вышли из скайфилдского лесного массива и вплотную подобрались к границе с герцогством Ренсвитт. Здесь плотность поселений значительно возросла, и возможности путешествовать скрыто уже не представлялось.

— Значит, будем сочинять достоверную легенду, — сделал вывод Аарон. Ирра фыркнула — в последнее время она этим фырком сопровождала большинство реплик воина. Я поспешила вмешаться.

— Может, мы с Иррой назовемся сестрами?

— Дохлый номер, — прокомментировала подруга. — Мы с тобой абсолютно не похожи.

— Внешность можно объяснить разными отцами, — пожала плечами. — А охранника к нам приставил отец, чтобы доставил целыми и невредимыми к двоюродной тетке.

— Ну, и что это за тетка? Где живет? И раз у нас такой заботливый отец, то почему охранник всего один? — посыпались каверзные вопросы. — Ну да, и который еще то был отец? «Твой» или «мой»? Хотя сомневаюсь, чтобы они оба были с настолько сильными генами, чтобы ни малейшего сходства по матери не осталось.

— Внешность, конечно, можно объяснить, — вклинился со своими соображениями Аарон. — Но лучше выбрать такую легенду, чтобы не пришлось каждому встречному–поперечному выкладывать нашу подноготную. Кроме того, остается вопрос, как так получилось, что одна из сестер — воспитанная пансионерка, а вторая — несдержанная, порой вульгарная… девица?

По лицу мужчины было ясно видно: последнее слово он едва успел заменить на более приличное. В то же время, стальной взгляд Ирры означал, что она все заметила и вот–вот выскажется.